Официальный сайт Татьяны Булановой

Татьяна Буланова. Вспышки на солнце

Звонили с телевидения, хотели пригласить нас с Владом в популярную программу. «Ничего не получится, — сказала я. — Все кончено, мы расстались».
— Я просил тебя погладить рубашки! В чем, по-твоему, я должен идти на работу?
— Иди в чем хочешь!
— Нет, это ты иди! Достало все! С меня хватит! — Влад остервенело стал запихивать вещи в сумку.
— Ну и пожалуйста, катись!
— Единственные, по кому буду скучать, — это Саша и Никита.
— Да ради бога!
Все, на этот раз точно конец. Уму непостижимо: как мы продержались столько лет? Он меня не понимает, даже не пытается. Я только вернулась с гастролей и, не успев выдохнуть, собираюсь в следующую поездку. Когда Влад просил погладить эти дурацкие рубашки? Не помню. Впрочем, какая разница, если он из-за такой ерунды готов сорваться и все бросить! Последнее время раздражение буквально клокочет в нем. Разве так ведут себя любящие мужья? Значит, ему больше не нужны ни семья, ни я и Влад только ищет повод, чтобы захлопнуть за собой дверь...
Я думаю так после каждой ссоры с Радимовым. Уверяю себя, что дальше вместе не жить. Мы не общаемся день, два. Мир кажется чернее тучи, все мысли, звуки, события искажены ударной волной ссоры. И вдруг звонок:
— У Никиты сегодня тренировка, ты не забыла?
— Мне нужно на работу.
— Если хочешь, могу его отвезти.
— Отвези... Зайдешь?..
— Я бы зашел...
— Есть будешь?
— Если покормишь, буду рад...
И больше никаких выяснений, мы снова вместе, тучи расходятся, на сердце становится легко и свободно. С чего это вчера мне казалось, что все кончено? Мы женаты уже почти восемь лет. Гладкими отношения не были никогда. Нельзя сказать, что раньше все было хорошо, а потом вдруг стало плохо. Ссорились и до свадьбы, и даже расстались тогда со словами «Навсегда!» Но потом созвонились и начали заново. Никаких душераздирающих поводов — изменил, пьет, смертельно оскорбил — не было. Зацепилось слово за слово, взгляд показался отстраненным или случилась еще какая-то похожая ерунда, и пошло-поехало.
Я считала, что муж должен относиться к любимой жене более трепетно. Но Влад убежден, что мужчина, проявляя сентиментальность, дает слабину. Ему хотелось, чтобы это я проявляла мягкость и гибкость. Увы, Татьяна Буланова не подвержена приступам нежности. Да, женщина должна быть мудрее, терпимее, но у меня не получается. Я, конечно, понимаю, что Влада в семейной иерархии, хоть он и младше на шесть лет, надо ставить выше: он мужчина, многого добившийся в жизни, в хорошем смысле амбициозный, лидер, не зря же его выбирали капитаном «Зенита». Но если считаю: что-то идет неправильно, буду биться до конца, доказывая правоту. Мне бы стать хитрее, порыться и отыскать в себе какие-нибудь женские слабости, проявить их (даже Карл Маркс ценил в женщине именно это!), но не выходит. В моем характере слишком много мужского. Вот и гитарист наш в шутку сравнил меня со стилистом-геем: «Буланова, в нем больше женского, чем в тебе».
Возразить нечего, но ведь именно благодаря твердому характеру я чего-то в жизни добилась. Разве не так? Быть слабой в шоу-бизнесе — непозволительная роскошь. Затопчут и даже не заметят, что под ногами кто-то путался.Хорошо бы, конечно, боевой дух оставлять за порогом дома, но как это сделать? Усугубляют семейную ситуацию совершенно несхожие с Радимовым интересы, буквально во всем. Мы даже разные радиостанции слушаем. Если Влад читает наши детективы, то я, не сочтите за выпендреж, люблю слог и стиль Сомерсета Моэма. Влад смотрит российское кино, а я наш современный кинематограф на дух не переношу, совсем другое дело — американские или французские фильмы, а еще лучше — старая советская классика. Влад обожает спорт, я — терпеть не могу. С удовольствием хожу в оперу, а он предпочитает драму. Когда возвращаюсь после концертов или гастролей, мне нужно закрыться, как улитке в раковине, и никого не видеть. Включить телевизор, заняться уборкой или просто побыть одной. Я так восстанавливаюсь. А Влад любит компании. Готов приглашать в гости всех подряд. С каким удовольствием я посидела бы с ним вдвоем у камина. Но он назовет кучу народу, тут же начинают жарить шашлыки, шум, гам. И мне приходится из последних сил общаться, улыбаться, снова быть в напряжении, как на сцене. А Влад никогда не устает. Чем больше людей за столом, тем ему лучше. Наши вкусы не совпадают даже в одежде. Обычные для Влада подарки — платья или туфли, этим он недвусмысленно показывает, какой хочет видеть свою жену. Я, конечно, благодарю и... прячу шикарные обновки подальше в шкаф. Однако полностью игнорировать мнение мужа неправильно, поэтому иногда приходится отказываться от обожаемых мною джинсов, менять их на ненавистные платья и каблуки. Мне пришлось из-за него отказаться от любимых кроссовок на платформе. Влад их терпеть не мог. Увидит в прихожей и кричит: «Сожгу, как Иванушка сжег кожу лягушки!» Это один из редких случаев, когда я сдала позиции. Влад понимает, что не может мне диктовать. Я же ему никогда не советовала: «Обходи слева, отдавай пас Кержакову!» Впрочем, иногда спрашиваю, какое платье надеть — то или это. Он скажет «это». А я надену «то», потому что выбрала именно его. Влад обижается.
— Ты специально так делаешь?
— Нет, просто оно мне больше нравится.
— Зачем тогда спрашиваешь?!
— А чтобы убедиться.
«В чем?» — спросите вы. А в том, что я всегда все делаю по-своему. Такая вот у меня черта характера, признаюсь — дурацкая.
Первый муж Коля тоже возмущался по поводу моего нрава. Хотя с ним я была куда более уступчивой. Тагрин подавлял меня интеллектом: он очень образованный. До него я слушала только Bad Boys Blue и Modern Talking. Коля старше на восемь лет и многое сделал для моего интеллектуального развития. За тринадцать лет совместной жизни поссорились мы всего дважды. Первый конфликт нас чуть не развел, а второй стал последним, потому что произошел из-за Влада, к которому я вскоре ушла.
Тагрин до сих пор мой продюсер. Почему бы и нет? Я единственная
певица, с которой он работает, и состоялась моя карьера во многом благодаря ему. В глубине души Коля наверняка считает, что без его участия меня и вовсе не было бы. «Работала бы в какой-нибудь библиотеке, если бы не я», — иногда ворчал он. Об этом можно поспорить, но нет смысла. Каждый все равно останется при своем мнении. Я не нашла веских доводов для того, чтобы отказаться от дальнейшей работы с Колей после развода. С трудом привыкаю к новым людям, а он как никто другой знает мои привычки и причуды. Влад был поначалу не слишком доволен этим обстоятельством, но терпел, а со временем успокоился, убедившись, что к старому возврата быть не может — отношения у нас с Колей сугубо рабочие.
К тому же у бывшего мужа бурная личная жизнь. После того как мы расстались, он, видимо, захотел что-то самому себе доказать, и у него было множество девушек. Сейчас остановился на одной, настоящей красавице. Надеюсь, у них все хорошо. Хотя моя подруга говорит: «Тань, он до сих пор тебя любит». Не думаю. Сам Коля никогда не признается. Не расскажет, даже если у него дома что-то не ладится. Я тоже никогда не делюсь с ним подробностями нашей с Владом жизни. Не хочу услышать в ответ: «Так тебе и надо!» Тагрин всю жизнь занимается оздоровительным бегом, двадцать пять лет наматывает круги по одному и тому же маршруту. После того как мы разошлись, он стал бегать по другой улице, чтобы не встречаться с Радимовым. Хотя один раз им все же довелось столкнуться нос к носу. «Видел Колю, — сказал Влад. — Если бы он поздоровался, я бы ответил». Но Коля с Владом не поздоровался, они прошли мимо друг друга. Наш с Тагриным сын Саша учится в торгово-экономическом институте. Студентам там преподают технологию питания, и Саша применяет новые знания дома, готовит с фанатизмом и очень вкусно. Потом сразу несет Владу — он главный дегустатор. А со своим папой Саша, увы, не общается. Не хочет. И Коля не делает ни малейшего усилия, чтобы наладить отношения. Пыталась поговорить с сыном: «Это же твой родной отец!» Но пока все бесполезно, Саша — интроверт, копит переживания и обиды глубоко внутри. Сын весь в себе, в мыслях, друзьях и компьютерных играх. Даже младшего братишку замечать не желает, несмотря на упорные попытки того обратить на себя внимание Саши. Никите это не очень приятно, но он старается скрыть обиду. Приход гостей — повод безнаказанно зайти в комнату старшего брата. «А здесь у нас Саша», — громко объявляет Никита, распахивая дверь. Верю, со временем братья подружатся. А еще надеюсь, что исчезнет холод в отношениях Саши и Коли. Это надо еще поискать такой случай, чтобы бывшие муж и жена общались, а сын с отцом нет. Когда мы расходились, Коля пытался меня отговорить: «Ты не сможешь жить с Радимовым. Он же футболист. У вас нет ничего общего!» Да, общего мало, но, как показывает практика, это не главное в семейных отношениях. Вкусы разные, но живем мы вместе, поэтому идем на разумный компромисс. Какая радиостанция звучит в машине, зависит от того, кто за рулем. Водитель, как говорится, заказывает музыку. Телевизор, к которому подведена спутниковая антенна, у нас дома один, если показывают фильм, который я давно ждала, Влад отправляется смотреть обычные каналы на кухню. Но если вечером предстоит суперматч «Барселона» — «Реал», уступать теплое местечко приходится мне. Сейчас Радимов строит большую квартиру. В новом доме телевизоры со спутниковыми каналами и отдельные комнаты будут у всех, включая мою маму, Сашу и Никиту. Младший пока довольствуется гостиной, а получит детскую со шведской стенкой и боксерской грушей. С появлением этой квартиры, пусть еще не до конца отремонтированной, в наших ссорах возник элемент новизны. Владу теперь есть куда уйти, демонстративно хлопнув дверью и прихватив наскоро собранные личные вещи. Однажды после его очередного демарша мне позвонили с телевидения, пригласили обоих в популярную программу. Я ответила: «Ничего не получится. Мы с Владом расстались. Он ушел». В тот момент искренне верила, что так и есть. Но спустя два дня мы помирились, и муж, которому я рассказала о звонке, спросил: «Зачем ты это сделала?» Мол, зачем вынесла сор из избы, который тут же подхватят и разнесут по Интернету и страницам «желтой» прессы досужие сплетники. А я не умею строить хорошую мину при плохой игре. Не хочу притворяться и выдавать желаемое за действительное. Скажу как есть. А потом, всем и так известно, на что способен Радимов. Когда мы поженились, со мной захотел встретиться представитель руководства клуба «Зенит». Убеждал поговорить с мужем, повлиять на него, помочь буйный нрав, из-за которого порой страдала вся команда. «Не волнуйтесь, все будет нормально, обещаю», — ответила я. Подсознательно чувствовала: Влад действительно утихомирится, потому что в его жизни появилась семья. И оказалась права. По крайней мере такого, как раньше, он себе не позволяет. И слава богу. Нет, в мгновение ока мой муж не превратился в образец такта и смирения. Радимов по-прежнему вспыльчив, но теперь часть темперамента он расходует дома. Когда орет, я не молчу и, поверьте, могу удивить децибелами. Хотя в ярости скорее не кричу, а рычу. В отличие от Влада я бережно отношусь к совместно нажитому имуществу и ничего не порчу, а он однажды, распалившись, с размаху швырнул мой телефон. Хорошо, тот не пострадал, спас надежный корпус. В другой раз (не хочу углубляться, с чего все началось, скажу лишь, что тогда сама была виновата) муж с отвратительным хрустом раздавил мои любимые солнцезащитные очки. Ссора происходила на улице средь бела дня. Я уже говорила, что на людях не позволяю себе лишнего, поэтому развернулась и ушла, не сказав ни слова. А его еще больше бесит, когда ухожу или молчу. Каждый раз слышу вслед: «Стой! Куда?! Я не договорил!», «Почему ты молчишь?!» Сама не пойму: как это у нас получается? Замечательно живем, и вдруг — скандал, во время которого происходит словно затмение рассудка и возникает уверенность: все плохо, развод — единственный выход. Никаких по-настоящему серьезных поводов нет: например я увидела Влада с другой, заметила на вороте его рубашки следы

помады... Ничего подобного!
Девятнадцатилетний Саша не влезает в наши разборки, наденет наушники и отсиживается в комнате. При пятилетнем Никите мы стараемся не ругаться, но если вдруг случается, сын пытается нас мирить: «Не кричите, перестаньте ругаться».
Ходит от одного родителя к другому, проводит тщательное расследование, чтобы определить кто виноват, и заступается за пострадавшую сторону. Ему невдомек, что причина наших размолвок в совершенно полярных интересах, а характеры похожи — оба упрямые, упорные и вспыльчивые. Вот при столкновении и высекаются искры. Вспышки, как на солнце: они обжигают нас, доводят до ослепления, до бешенства, но в итоге согревают обоих. Мне кажется, мы по-настоящему любим друг друга. Иначе выдержать такие вулканические извержения было бы нереально.
«Тебе необходимы эти всплески эмоций!» — говорят подруги. Я возражаю, потому что люблю жизнь спокойную и размеренную. Хотя, наверное, лукавлю. Кто знает, может, ссоры помогают получить разрядку после тяжелого дня? Работа у меня нервная, требующая огромных эмоциональных затрат. А я большого скопления народа боюсь, сольник для меня настоящая мука. Два часа отработать перед огромным залом, когда на тебя устремлены тысячи глаз, — перед такой перспективой я испытываю панический страх. Холодный пот прошибает при мысли, что нужно выходить и что-то говорить людям. Едва появилась возможность отказываться от сольных концертов, сразу переключилась на корпоративы, небольшие клубы и «сборные солянки».
Споешь отделение — и свободна. С годами научилась бороться со своей фобией: зажимаю волю в кулак и вперед. Но эта борьба отнимает много сил, поэтому домой после выступлений возвращаюсь выжатой как лимон. При посторонних никогда не позволю себе выказать недовольство, раздражение, все спрятано глубоко внутри. Но это до поры до времени, вернее, до порога родного дома.
Вот я, утомленная работой и борьбой с самой собой, захожу домой.
— Привет! — говорит Влад. — Не знаешь, куда запропастилась моя синяя сумка?
— Вот прямо сейчас с порога побегу искать! — отвечаю раздраженно.
— А что такое? Почему не в духе?

— Чему радоваться? Перспективе рыскать в поисках твоей синей сумки?
— Ну конечно, ты же у нас звезда! Как я мог забыть?!
При чем тут это? У меня никогда не было звездной болезни, хорошо усвоила: все преходяще под луной. Нужно много работать, совершенствоваться, чтобы быть на уровне. Для меня звездная болезнь — это пустота в голове. Никому — ни королям, ни президентам — не дано права считать себя лучше остальных. Мы все равны перед Богом.
Думаю, за семь лет Влад мог бы уже привыкнуть к моей профессии, но, кажется, он до сих пор ревнует к сцене, к тому, что у его женщины есть другие интересы помимо семьи. Знакомые говорят: «Он неравнодушен к твоей популярности». Не хочется так думать. Скорее, Влад недоволен, что редко бываю дома. До меня Радимов три года был женат и после развода два года жил с другой девушкой. Обе эти женщины готовы были оставаться лишь женами футболиста. А я не собираюсь этого делать, у меня совершенно иной взгляд на жизнь, у меня работа, которая занимает много времени и подразумевает постоянное общение с людьми.
Конечно, это лишь мои предположения, что муж ревнует, вслух он ничего такого не высказывает. Его настроение выплескивается в раздраженных интонациях. Как во время моих съемок в «Танцах со звездами». Для нашей семьи этот проект оказался самым серьезным испытанием на прочность.
Когда мне предложили участие в программе, Влад говорил: «Здорово! Соглашайся конечно!» Он никогда не возражает против долгих гастролей и интересных проектов, потому что сам по натуре авантюрист. Радимов с удовольствием вписался бы в какие-нибудь «Большие гонки» или «Жестокие игры», но рабочий график не позволяет, Влад все время должен быть с командой.
В «Танцах...» я выступала в паре с известным лыжником Дмитрием Ляшенко. Четыре месяца съемок и репетиций пришлось провести в Москве, лишь по выходным я выбиралась к своим. Когда муж и жена вынуждены долго жить врозь, в голову сами собой лезут дурные мысли. Думаю, Влад ревновал меня. Не столько к Диме, с которым я его познакомила, сколько к другой, неизвестной ему жизни, в которой он не может быть рядом. Кстати, вспомнился один случай. Я решила посещать фитнес-центр. На первое
занятие Влад пошел со мной, сказал: «Тоже хочу позаниматься». Осмотрелся, смерил взглядом инструкторов, нашел их, видимо, слабыми конкурентами и больше ни разу ни со мной, ни без меня на занятия не ходил.
А когда я писала Владу жалобные эсэмэски, по глупости согласившись участвовать в экстремальных «Больших гонках», он мне сочувствовал, но как-то сдержанно и отстраненно, будто думал не о том, какого страху я натерпелась на проекте, а кто там, в непосредственной близости, может меня утешить и подставить сильное мужское плечо.
«Большие гонки» я никогда по телевизору не смотрела и думала, что это что-то вроде «Веселых стартов».
— Таня, ты обалдела? Там быки, — сказала мама.
— С ними имеют дело только мужчины, — уверенно возразила я.
В первой игре выступала в роли зрителя. По дороге в гостиницу тренер нашей команды Ольга Слуцкер спросила:
— Ты завтра хочешь участвовать?
— А какие будут конкурсы?
Оля показала бумажку, на которой были нарисованы веселые человечки. Совсем нестрашные.
— Давай, — говорю.
На следующий день я поняла, какую совершила ошибку, но было поздно. Пришлось спускаться на надувной лодке в воду с десятиметровой горы, хватать лодку и забираться на платформу. Получилось, но что я испытала со своим страхом высоты, не знал никто. Самым ужасным оказался второй конкурс. Меня подвязывали на резинках к огромной рогатке, оттаскивали за ноги назад и запускали в воздух. В полете я должна была схватить какую-то шляпу. Что со мной было, когда меня подняли вверх! Голова в шлеме перевешивает, внизу асфальт, по щекам текут слезы. «Не хочу! — кричала я. — У меня маленький ребенок! Мне страшно!!!»
В полете вопила и ругалась нецензурными словами, но с третьей попытки все-таки ухватила чертову шляпу. Едва меня поставили на ноги, подошел ведущий шоу — Дмитрий Нагиев, стал задавать какие-то вопросы, но я, пережившая нечеловеческий ужас, ни слова не могла ответить. Две ночи потом не засыпала без снотворного.
Какое счастье, что отказалась от участия в «Факторе страха» и «Форте Боярд». Там бы мне точно подсунули каких-нибудь насекомых или членистоногих, которых боюсь еще больше самолетов. Недавно Влад привез из Самары два ведра вареных раков. Так я их и в руки не взяла. Он сам чистил и мне на блюдечке подавал. Влад на все готов, лишь бы я больше времени проводила дома. А я не усидела и вышла на паркет.
За время «Танцев...» муж никогда не высказывался вслух. О том, что он чувствует, я догадывалась по сухому стилю эсэмэсок. Влад писал, а я отвечала не всегда, была занята на репетиции. Он с каждым сообщением становился все язвительнее и несправедливее. Когда приезжала домой, Влад цеплялся по мелочам, не в силах скрыть накопившееся раздражение. Не знаю наверняка, о чем он думал, но могу догадаться: его жену целых четыре месяца день за днем обнимает другой. К тому же Интернет был полон сообщений: «Буланова и Радимов на грани развода. Таня появляется на светских мероприятиях в обществе нового кавалера — партнера по танцам Дмитрия Ляшенко». Глупость несусветная, с Димой мы приятели и большие подруги с его девушкой Аленой, которая сейчас ждет ребенка. Влад это знал, голосовал за нас и все равно ревновал.
В тот сложный период и меня «добрые» люди просветили, сообщили: «Таня, твоего Влада видели с девушкой».
— Веди себя аккуратней, — посоветовала я мужу.
— Кто тебе сказал?! — тут же взвился. Я поверила его праведному гневу, но неприятный осадок остался. Это добавило мрачный оттенок в ощущение приближающегося конца. Хотя я напрочь лишена чувства ревности. У моей подруги умер муж. В свое время у него был роман на стороне. Теперь она говорит: «Плевать! Был бы живой». А я никогда не смогла бы простить и забыть измену, чувствовала бы себя униженной. И прежней веры человеку уже не было бы. Какой смысл тогда жить вместе? Ради детей, делая их заложниками? Не согласна. Поэтому и ревности нет места в моей жизни. Ревность — это сомнения. Если не веришь партнеру, лучше сразу разбежаться. Увижу, не дай бог, что меня обманывают, со спокойным сердцем скажу «До свидания» и расстанусь без выяснений и сожалений. А на пустом месте чего ревновать-то?
По возвращении в Питер после «Танцев...» отношения казались бесперспективными как никогда. И вдруг у Влада на работе случилась серьезная неприятность, вину за которую он взял на себя и в итоге был снят с должности начальника команды. Радимов очень переживал, но не из-за места, а что подвел ребят, хотя решение принимал не он.
Стоило мне узнать о проблемах мужа, я тут же позабыла обиды, помирилась с ним и, как могла, старалась поддержать. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь Влад занят живой работой, а не перекладыванием бумажек: тренирует дубль-состав, чему искренне рад. Я вижу, как у него горят глаза, когда говорит о воспитанниках. В будущем Влад видит себя тренером. Боюсь об этом думать, ведь его могут послать куда угодно. Я же не смогу переехать за ним, и так живу на два города — Москву и Питер. Третий мне не потянуть.
Помирившись с Радимовым, мы отправились в Испанию. Но это был не «День спасения семьи», как окрестили наше путешествие журналисты, а давно запланированный отпуск, к началу которого, к счастью, удалось разрешить все проблемы.
В Испании у Радимова много друзей, особенно в Сарагосе, городе, за клуб которого он играл. Его испанские приятели между собой не общаются, встречаются только если приезжает Влад. «Ждем не дождемся, когда прибудет наш русский», — смеются они.
Как-то пришли на главную соборную площадь, заглянули в кафе. Сидящая за столиком компания, увидев Влада, стала оживленно переговариваться, а потом потянулась за автографами. Узнали, а ведь прошло десять лет, как он перестал выступать за местную команду «Реал Сарагоса».
Влада Радимова, игравшего за ЦСКА, называли «золотым мальчиком» отечественного футбола. По молодости его даже настигла пресловутая звездная болезнь. Я в двадцать лет только начинала карьеру, а Влад уже отправился в Испанию, став одним из первых российских футболистов, попавших по контракту на Запад. Казалось бы, о чем еще можно мечтать? Но спустя три года благополучная жизнь начала рушиться: контракт не продлили, ушла жена. Он очень переживал расставание с маленькой дочерью. (Сейчас Саша живет в Москве, недавно приезжала к нам в гости. Чаще других с ней общается мой племянник — молодые люди отыскали друг друга в социальных сетях.) Влада «сдали» в аренду в московское «Динамо», потом в софийский клуб «Левски», хотя Болгария никогда не славилась хорошим футболом. Там Радимов едва не забросил спорт, решив, что на карьере можно ставить крест. Поддавшись депрессии, гулял, пил, ходил по ночным клубам и казино. После блестящего старта он переживал настоящий кризис, казалось — жизнь кончена. Именно тогда в нем проявились агрессия и вспыльчивость, которые мешают до сих пор. Он заводится с пол-оборота и, не задумываясь, отвечает обидчику.
Влада спасли друзья. Одно из замечательных качеств мужа — умение дружить. Мне иногда кажется: случись ему выбирать, кого защищать — друга или меня, он выберет друга. Если надо, среди ночи сорвется и помчится на выручку. По гроб будет верен человеку, который ему чем-то помог. Мне самой сколько раз приходилось убеждаться, что Влад надежный человек, который придет на помощь в любой ситуации. Как-то жена моего брата повредила ногу, но к врачу не обращалась, терпела боль. (Я тоже такая, буду ходить, пока не отвалится.) Влад узнал и начал действовать: «Вы что, а если это перелом?!» Тут же организовал лучших специалистов и больницу. А когда на даче у брата защемило поясницу, муж вызвал спортивного массажиста и тот в два счета поставил страдальца на ноги. Так вот, в трудный момент друзья не остались в долгу и выдернули Влада из «Левски», где он в буквальном смысле слова погибал. Радимов начал играть в самарских «Крыльях Советов», откуда попал в Питер. Стал капитаном «Зенита», одним из самых известных и любимых футболистов страны. Но желание дать кому-нибудь в морду или устроить перепалку во время матча у него так и не прошло.
И ностальгия по Испании осталась, мы часто там бываем. Влад в совершенстве знает язык, с ним я как за каменной стеной. Однажды приехали в Сарагосу с Сашей, которому было тринадцать лет. Пошли на корриду, и тут выяснилось, что детей пускают с четырнадцати.
— Покажите паспорт, — потребовал на входе строгий испанец.
— Паспорт в гостинице.
— Не пущу.
В переговоры вступил Влад. Они тараторили без остановки минут пять, и нам таки позволили войти. Коррида — невероятно красивое зрелище. Первые минут десять я сидела сжавшись в комок, готовясь к совершению кровавого убийства. Но постепенно расслабилась, и меня просто захватила борьба двух достойных соперников. Не было ощущения бойни, скорее усмирение разбушевавшейся стихии. Кстати, именно в ту поездку Саша впервые в жизни увидел море. Ну не ездили мы с Тагриным отдыхать за границу. С Владом ездим, но детей не берем. Недавно в одном спортивном журнале опубликовали мини-анкеты детей известных российских футболистов. Один из вопросов: «Где отдыхал ваш ребенок?» У каждого из малышей в списке как минимум пять курортов — и Мальдивы, и Сейшелы, и Австралия. А напротив фотографии Никиты Радимова написано: «Ленинградская область». Он у нас еще нигде не был. Сказала сыну: «Видишь, как хорошо — хоть чем-то отличаешься от других».
В последний раз, собираясь в поездку, Влад предложил:
— Вот бы Никиту взять, и Сашка готов с нами поехать.
— Если будут дети, точно не отдохну, — ответила я.